В Дигорском ущелье Северной Осетии археологи проводят раскопки могильника Кари-Цагат предкобанского и аланского времени и на поселении Сауар слои V-IV веков до нашей эры. Могильник, относящийся к данному поселению – Гастон Уота (VII –IV веков до н.э.) – полностью раскопан. Материалы из могильника украсили коллекции Государственного исторического музея (ГИМ) и Национального музея Северной Осетии.
Экспедиция организована кандидатом исторических наук, заведующим сектором археологии раннего железного века ГИМа Александром Мошинским. Журналисты Sputnik Южная Осетия побывали на раскопках и поговорили с руководителем экспедиции, который рассказал о своих исследованиях и о том, что им удалось найти за 40 лет.
«В 1981 году я принял Кавказский археологический фонд музея. Его основная часть – предметы Кобанской культуры, которая знаменита на весь мир. Мне захотелось разобраться в этом фонде, найти какой-нибудь памятник, могильник, и раскопать его», — сказал Мошинский.
Первая экспедиция в Северную Осетию была организована им в 1982 году и состояла из четырех человек. Три года исследователи проводили разведку, после чего начали копать уже разграбленный могильник «Верхняя Рутка» около селения Донифарс. За годы работы археологи успели перезнакомиться и передружиться со всеми местными жителями – именно они и сообщили ученым о могильнике.
«Могильник мы полностью изучили, но поселение требует значительно больших усилий, более тонкой работы. Мы его копаем с 1988 года, раскопали около тысячи квадратных метров – на самом деле, это очень маленькая площадь. Раскопано так мало потому, что мы работаем не лопатами – все, что раскопано, раскопано ножами», – пояснил ученый.
Исследователи копают производственный участок поселения V-IV веков до н.э. За время работ на поселении археологи откопали десять металлургических, восемь гончарных, две косторезных мастерских, мастерскую углежога, а между ними – культовые центры со стоящим идолами и чашечными камнями.
«Благодаря тому, что мы копаем ножами, мы улавливаем много нюансов. Например то, что они устанавливали от падающих сверху камней заградительные плетни и заборы, о существовании которых свидетельствуют оставшиеся лунки в поверхности. В металлургических мастерских мы находим лунки, к которым крепились меха, с помощью которых раздувался огонь», – рассказал Александр Мошинский.
Находят и фрагменты керамики, костей, бусы, рыболовные крючки (жители активно ловили форель). Иногда находят бракованные металлические вещи, которые откладывались для дальнейшей переплавки.
На поселении была развита черная и цветная металлургия. Орудия труда изготавливались из железа, а в более позднее время – и отдельные украшения. Из бронзы — всякие украшения и аксессуары для одежды. Технология была хорошо развита, население прекрасно знало все необходимые добавки. Из этого же могильника достали несколько копий, а также мечей – по образу скифских акинаков.
«В этом году нашли зооморфный фрагмент от конской уздечки. Они активно торговали — это было видно по могильнику, и на этом деле богатели. В ранних погребениях очень мало импорта. Ближе к IV веку количество бус измеряется тысячами, появляются разграбленные погребения. Причем грабили их еще в древности. В одном из грабительских выкидов мы нашли роскошную височную подвеску с двумя головками лошадей – она находится в музее Владикавказа», – поделился ученый.
Также участники раскопок находят костяные стрелы, пряслица.
Предметы одежды, а именно поясные пряжки, имели по девять отверстий для цепочек. Позже в одном из погребений нашли и их – две цепочки подлиннее и часть покороче. Мошинский считает, что, как и во многих других регионах, числа семь и девять имели ритуальный смысл.
«Семь – священная цифра почти везде. Она связана с лунным культом. Скорее всего, местное население поклонялось именно Луне – мы выяснили, что один из стоявших здесь идолов располагался так, чтобы быть обращенным к Луне, когда она восходит в полнолуние», – пояснил археолог.
«Вплоть до Африки известно, что муж – металлург, а жена – гончарка», – отмечает ученый
«У этого человека были крупные носовые кости. Можно сказать, что он был носатым. Но для того, чтобы определить сходство, нам нужен материал других регионов. Но сравнивать особо не с чем. Серьезные научные работы только начаты», — сказал Мошинский.
Раскопками могильника и поселения в Дигорском ущелье занимаются волонтеры со всех концов России, и даже из Беларуси. Есть и люди, которые работают с самого начала раскопок – уже 40 лет. Начальником раскопа на поселении является девушка из Владикавказа, которая учится в Москве на археолога.
Археологи грезят идеей музифицировать весь участок, но на это нужны большие деньги. Если создать музей под открытым небом не получится – от большинства объектов ничего не останется. А создание павильона на таком сложном склоне – недешево.
«Мы все копаем, гончарные горны прописываем жидким ПВА-клеем, накрываем полиэтиленом и засыпаем. Раскрываем их раз в несколько лет и проверяем. Керамику передаем в Москву», – рассказал Александр Мошинский.
Экспедицию финансирует Государственный Исторический Музей, и поддерживает РЖД. Руководство Северной Осетии также оказало финансовую помощь в 1996 году. Все материалы могильника Кари-Цагат передаются в Национальной музей Северной Осетии, а материалы с поселения Сауар – в Государственный исторический музей РФ.